Одесса.
Удивительным образом сегодня воздействует на нас советское "лагерное" прошлое наше, когда в аскетично-монашеский стиль жизни была вогнана целая страна, когда суровые будни пустыней перекликались с суровыми буднями лагерей, когда в религиозные скиты уходили беглые каторжники, а в тюрьмы сажали священнослужителей, когда на нарах рядышком теплилась жизнь осужденных: и настоящих святых и настоящих уголовников, у которых не было ничего святого.
И все это странным образом сожительствовало и перетекало от одного к другому, и в этом "лагерном юродстве" иногда трудно было различить кто есть кто, и уголовный сленг пестрил духовными мыслями. Чего стоят, например, в ответ на замечание, что нужно считаться с другими людьми, слова: "А я - не люди?!...", говорящие, что в каждом человеке заключен целый мир людей, и не только разных мнений и образов, но более всего - свои воплощения...
Или вот еще: "Разве это люди? - Это черви!.. Вот у моего деда были черви - вот это были люди!"
Удивительным образом сегодня воздействует на нас советское "лагерное" прошлое наше, когда в аскетично-монашеский стиль жизни была вогнана целая страна, когда суровые будни пустыней перекликались с суровыми буднями лагерей, когда в религиозные скиты уходили беглые каторжники, а в тюрьмы сажали священнослужителей, когда на нарах рядышком теплилась жизнь осужденных: и настоящих святых и настоящих уголовников, у которых не было ничего святого.
И все это странным образом сожительствовало и перетекало от одного к другому, и в этом "лагерном юродстве" иногда трудно было различить кто есть кто, и уголовный сленг пестрил духовными мыслями. Чего стоят, например, в ответ на замечание, что нужно считаться с другими людьми, слова: "А я - не люди?!...", говорящие, что в каждом человеке заключен целый мир людей, и не только разных мнений и образов, но более всего - свои воплощения...
Или вот еще: "Разве это люди? - Это черви!.. Вот у моего деда были черви - вот это были люди!"
Комментариев нет:
Отправить комментарий